В славном нашем сказочном царстве,
В Три/Тринадцатом том государстве
жил Кощей со своими сынами
Во мраке холодном Мырдора,
В самой что ни на есть злобной сказке.
Жил спокойно, никого не трогал,
Совершал злодейства регулярно,
Похищал девиц, невинных телом,
И платил кудесникам различным
За различные диковинки и штуки,
Что ему в злодействах помогали
Или просто радовали душу.

Вот приходит к Кощею кудесник
Из НИИ волшбы и чародейства.
Мол, не хочешь ли, Кошеюшка, взглянуть ты
На складную самоходную дыбу?
А Кощей в ответ вздыхает тяжко:
- Не нужна мне больше ваша дыба!
Не хочу я ни принцесс, ни служанок,
Ни других девиц, невинных телом
(И распутных тоже не желаю!),
Ни орудий для пыток и казней,
Ни квасу, ни меду хмельного,
Ни юношей в самом расцвете,
А хочу я деревянную бабу!

Отвечает умелец Кощею:
- Сделать бабу такую недолго!
Только пусть, мол, опишет он приметы
Цвет лица и глаз, дину волосьев
И фигуры изгибов измеренья.
Тут Кощей свои все предпочтенья
Описал умельцу в сочных красках,
Обещавши грамоту с печатью
И умельцу орден за заслуги,
И поставил сроку две недели.

Вот проходит неделя, другая,
А умельца - ни слуху, ни духу.
Неспокойно стало Кощею,
Затревожилось черное сердце.
В мрачных думах он по подвалу
Ходит, с дыбы сдувает пылинки.
Вот и третья неделя на исходе...
Лишь тогда пожаловал кудесник
С целым возом какого-то хлама,
Шемаханскими укрытого коврами.

Мечут молнии кощеевы очи,
Голос рокоту грома подобен:
- Отчего ты, кудесник, припозднился?
Что, заказчик я уже немодный?
Еремей никак вам больше платит,
Больше грантов, поди, вам поставляет?
Вот ему и впаривай возами
Хлам, а я до хлама не охотник,
И ковры твои до фонаря мне.

Ничего не ответил кудесник,
Лишь ковер один стянул он с воза,
И представилось кощееву взору
Торжество передовой науки
Вкупе с силою волшебнической мысли:
Семь прекрасных дев в возу лежали,
Неподвижно, словно семь поленьев
(Что от правды было недалече),
А на вид - ну все как есть живые!
Не одну бабу вырезал кудесник -
Целых семь, на каждый день недели.